Записная книжка I - Страница 10

К оглавлению

Стр. 59

1. Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения; что же национально, то уже не наука.

2. [Отставной солдат Сергей Никифоров Киреев 59. Кашира д. Киреева. 10 лет назад, оба глаза.]

3. Шел по улице такс, и ему было стыдно, что у него кривые лапы.

4. [Учитель: из чего сделано сердце?

Девица<подумав>: из хряща.]

5. [Убил не Терехов 1-й, а сестра, а он только держал за плечи и тряс.]

6. Разница между мужчиной и женщиной: ж<енщи>на, старея, все более и более углубляется в бабьи дела, а мужчина, старея, все более и более уходит от бабьих дел.

Стр. 60

1. [Когда в доме кто долго болеет, то все внутренно желают его смерти, кроме, впрочем, детей, которые боятся смерти и, например, при мысли о смерти матери приходят в ужас.]

2. [Наживай] [Приобретайте друзей богатством неправедным. Так сказано, потому что вообще нет и не может быть богатства праведного.]

3. [В пьесе: Дочь (гостю). Моя лошадь постарела. Надо бы новую.

Мать (рассеянно). Куда ушла лошадь?

Дочь. Мама, слушать нужно.

Мать. Мне и поговорить не сметь.]

4. Эта внезапно и некстати происшедшая любовная история похожа на то, как если бы вы повели мальчиков куда-нибудь гулять, если бы гулянье было интересно и весело — и вдруг бы один обожрался масляной краской.

5. [Сестрица всё полы моет и сердится. В трактире парадные верхи запирались, все жили внизу, так что слышно было, когда пьяные ругались. Дашутка спа//ла на лежанке в комнате дяди.]

Стр. 61

1. [У Сер<гея> Николаевича> [на каторге] перед судом на месте бакенов выросла уже борода.]

2. [Молясь, руки воздевал.]

[Петр Осипович без образования, но дальнего ума человек.]

[С<ергей> Н<иколаевич> любил поговорить о крюшоне и стерляжьей ухе.]

[Татарин Кадылов сдает дело за [1000] 1500 р. (Можно дать 500, а на остальные вексель).]

3. [Все поколения Богомоловых были всегда религиозны и всегда не тверды в вере, б<ыть> м<ожет> оттого, что жили, как медведи, в своей берлоге и не бывали в обществе.]

4. [После убийства Даша забралась во второй этаж и там просидела всю ночь.]

5. [Матвея по ночам кусали клопы.]

6. [С<ергей> Н<иколаевич> умел говорить только о буфете… Все эти дни была отвратительная серая погода, располагающая к унынию и злобе.]

7. [Чиновник, обозванный болваном, говорил жене, что долг прежде всего, что семейная жизнь есть долг, что деньги нужно беречь, что копейка рубль бережет и т. д.]

Стр. 62

1. [Если кто говорил против денег, против процентов, наживы и проч., то Я<кову> И<ванови>чу это казалось вздором, болтовней человека, не любящего работать. Ведь быть бедным, ничего не копить легче, чем быть богатым. Что ж оно такое?]

2. [У С<ергея> Н<иколаевича> и у жандарма никакой веры.]

3. [При жандарме и буфетчике совестно было петь, и они не служили вечерни, ждали, когда [они] уйдут эти господа.]

4. [Крыжовник был кисел: «Как глупо», сказал чиновник и умер.]

5. [Дело, по к<ото>рому он поехал, показалось ему вдруг очень неважным, и он вернулся.]

6. [Жена чиновника <болвана> воспитывалась с мальчиками.]

7. [Одинокие ходят в рестораны и в баню, чтобы разговаривать.]

8. [Щеглов. Кокоревское подворье, Бульварный корпус № 217.]

9. [Аристов. Садовая против Сыромятников, д. Ал. Минина.]

Стр. 63

1. [Он льстит властям, как поп.]

2. [В деревне; он ложится в 10, встает в 9; от такого долгого сна мозг прилип к черепу, потом после обеда нечаянно опять заснул — и уж потом до вечера кошмары наяву.]

3. [Мертвые срама не имут, но смердят страшно.]

4. [Пьеса: актриса, увидав пруд, зарыдала, вспомнила детство.]

5. [Пьеса: надо изображать жизнь не такою, какая она есть, и не такою, какая она должна быть, а такою, какая она в мечтах.]

6. [Пьеса: у актеров и литераторов круговая порука: раз они приняли тебя в свою среду, ты становишься известным на всю Россию.]

7. [Плотник Герасим Иванов Ган.]

8. [Пьеса: Бел<летрист>: каждый пишет, как хочет и может.]

9. [Киевский мещанин.]

10. [Умрет какой-нибудь знаменитый астроном или политик, так они напечатают некролог всего в пять строк, а // умри актер или литератор, так закатят некролог в два столбца, да еще [на первой странице] первую страницу черной каймой обведут.]

Стр. 64

1. [Я так стар, что от меня даже, кажется, псиной пахнет, а ты, сестра, все еще молода.]

2. [Учитель все время толчется в к<омна>тах. В III акте он мешает говорить, и его просят удалиться.]

3. [Про учителя и Кав.: они из себя ничего не представляют, ничем не замечательны — хоть бы мошенниками были, что ли…]

4. [Соpeн: Я страшно хотел быть литератором! Я хотел двух вещей: жениться и хотел стать литератором, но не удалось ни то, ни другое.]

5. [Свою повесть прочел, а моей даже не обрезал.]

6. [Противиться злу нельзя, а противиться добру можно.]

7. [Немир<ович>-Дан<ченко>: Гранатный пер. д. Ступишиной.]

8. [Тригорин<записывая>: Тентер-вентер… нюхает табак… несчастна, неудовлетворена и потому разыгрывает из себя шутовку… Пьет водку…]

9. [В III акте: Приживал! Пролетарий! Киевский мещанин! Бездарность!]

10. [В своих письмах она подписывалась Чайкой.]

11. [В IV акте постель постилает Машенькина мать, и // все время мать ставит Т<реплев>у пиво.]

Стр. 65

1. Действующее лицо говорит всем: Это у вас глисты. — И дочь свою лечит от глистов; она пожелтела.

2. [Если бы я мог вырвать из груди сердце, которое стало у меня таким тяжелым.]

3. Бездарный ученый, тупица, прослужил 24 года, не сделав ничего хорошего, дав миру десятки таких же бездарных узких ученых, как он сам. Тайно по ночам он переплетает книги — это его истинное призвание; здесь он артист и испытывает наслаждение. К нему ходит переплетчик, любитель учености. Тайно по ночам занимается наукой.